Позитивные изменения: почему нельзя было раньше?
В последнее время мы стали свидетелями множества позитивных решений, принимаемых в Думе и в правительстве. Это касается и пресечения антигосударственной пропаганды, и необходимости изменений в системе образования, и в информационной политике. Возникает вопрос, почему же нельзя было все эти реформы произвести раньше? Причин тому несколько, и многие из них становятся в определённый ряд. Например, Россия с начала 90-х годов фактически находилась под внешним управлением. И для того, чтобы произвести какие-то серьёзные изменения в образе жизни, необходимо было сначала ослабить это управление, потом подготовить несколько юридических платформ, таких, как поправки в Конституции.
Но сейчас речь не об этом. Есть не менее важная причина, по которой не было возможно осуществить те изменения, которые мы сейчас считаем позитивными. И причина эта — мы, люди. В наших умах заложены «линейки», которыми мы измеряем жизнь. И эти линейки говорили нам, что, например, образование в Европе лучше, чем в России, что, если есть возможность, надо детей отправлять учиться туда, в Сорбонну, например. Но достаточно было почитать в 2005 году книгу Александра Никонова «Конец феминизма», чтобы понять, что миф об уровне европейского образования чересчур раздут.
Все мы считали, что Высшая Школа Экономики — это гарантия правильного ведения бизнеса, что в конце концов успех жизни человека, а значите и её цель — это максимально возможное увеличение нашего благосостояния. В нашу жизнь прочно вошли слова «евроремонт» и «евроокна», где приставка «евро» означало что-то очень качественное и достойное восхищения. Мы настолько привыкли жить по указке Запада, что не могли осмелиться противоречить западным стандартам качества абсолютно всего.
Если продолжать рассматривать пример с образованием, то все мы понимали и были согласны с тем, что если раньше образование нужно было государству, то в последнее время заказчиком образования стал бизнес. Поэтому вполне естественным казалось то, что для массового потребителя и обслуживающего бизнес персонала глубокие знания не нужны, способности к разработкам — это удел особо одарённых, а знание истории и философии — вообще должно быть под особым контролем. И если бы вдруг кто-то из чиновников, пусть даже президент, сказал бы, что это неправильно, что надо всё переделать, вернуться к советскому образованию или к чему-то подобному, его бы посчитали сумасшедшим, поскольку это выглядело бы противоестественно, оторвано от современной действительности.
Сила неприятия народом чего-либо достаточно велика. Можно вспомнить отмену концертов Егора Крида в Дагестане в 2018 году. В то время, как почти вся Россия проглатывала эту разлагающую культурную таблетку, Дагестан отказался её принимать. И это было общее мнение людей. СМИ не смогли привить на Северном Кавказе такие европейские ценности.
И только когда всё информационное поле изменилось, когда после целого ряда мер, отстраивающих Россию от Запада, попытки последнего по переформатированию мозгов русских людей стали более очевидны, появилась почва для того, чтобы публично объявить о том, что последние 30 лет мы жили в античеловеческом бреду. И слава Богу, что вовремя проснулись и не дали окончательно прижиться в нас расчеловечиванию.
Но всё, о чем сейчас говорилось, справедливо только для простого обывателя, который либо принимает, либо не принимает, пусть и в большой своей массе те или иные новшества. Что же касается чиновников, которые реализовывали западные программы в России, то с ними всё гораздо сложнее. Эти люди не только верили в «светлое европейское будущее», но и активно действовали в этом направлении. Они строили свои личные перспективы, своё личное будущее, планировали свою карьеру в этом. Для них смена ориентиров не просто смена убеждений. Для них это полный крах всех планов, разрушение всего, что они успели построить. Поэтому они, даже если и согласятся публично с новыми ценностями и задачами, всё равно всячески будут препятствовать реформам. Именно поэтому все реформы, которые сейчас будут происходить, не обойдутся без полной смены чиновничьего аппарата.
А наша задача — быть к этому готовым и чётко понимать, что и почему происходит вокруг нас.
Ответить
Но сейчас речь не об этом. Есть не менее важная причина, по которой не было возможно осуществить те изменения, которые мы сейчас считаем позитивными. И причина эта — мы, люди. В наших умах заложены «линейки», которыми мы измеряем жизнь. И эти линейки говорили нам, что, например, образование в Европе лучше, чем в России, что, если есть возможность, надо детей отправлять учиться туда, в Сорбонну, например. Но достаточно было почитать в 2005 году книгу Александра Никонова «Конец феминизма», чтобы понять, что миф об уровне европейского образования чересчур раздут.
Все мы считали, что Высшая Школа Экономики — это гарантия правильного ведения бизнеса, что в конце концов успех жизни человека, а значите и её цель — это максимально возможное увеличение нашего благосостояния. В нашу жизнь прочно вошли слова «евроремонт» и «евроокна», где приставка «евро» означало что-то очень качественное и достойное восхищения. Мы настолько привыкли жить по указке Запада, что не могли осмелиться противоречить западным стандартам качества абсолютно всего.
Если продолжать рассматривать пример с образованием, то все мы понимали и были согласны с тем, что если раньше образование нужно было государству, то в последнее время заказчиком образования стал бизнес. Поэтому вполне естественным казалось то, что для массового потребителя и обслуживающего бизнес персонала глубокие знания не нужны, способности к разработкам — это удел особо одарённых, а знание истории и философии — вообще должно быть под особым контролем. И если бы вдруг кто-то из чиновников, пусть даже президент, сказал бы, что это неправильно, что надо всё переделать, вернуться к советскому образованию или к чему-то подобному, его бы посчитали сумасшедшим, поскольку это выглядело бы противоестественно, оторвано от современной действительности.
Сила неприятия народом чего-либо достаточно велика. Можно вспомнить отмену концертов Егора Крида в Дагестане в 2018 году. В то время, как почти вся Россия проглатывала эту разлагающую культурную таблетку, Дагестан отказался её принимать. И это было общее мнение людей. СМИ не смогли привить на Северном Кавказе такие европейские ценности.
И только когда всё информационное поле изменилось, когда после целого ряда мер, отстраивающих Россию от Запада, попытки последнего по переформатированию мозгов русских людей стали более очевидны, появилась почва для того, чтобы публично объявить о том, что последние 30 лет мы жили в античеловеческом бреду. И слава Богу, что вовремя проснулись и не дали окончательно прижиться в нас расчеловечиванию.
Но всё, о чем сейчас говорилось, справедливо только для простого обывателя, который либо принимает, либо не принимает, пусть и в большой своей массе те или иные новшества. Что же касается чиновников, которые реализовывали западные программы в России, то с ними всё гораздо сложнее. Эти люди не только верили в «светлое европейское будущее», но и активно действовали в этом направлении. Они строили свои личные перспективы, своё личное будущее, планировали свою карьеру в этом. Для них смена ориентиров не просто смена убеждений. Для них это полный крах всех планов, разрушение всего, что они успели построить. Поэтому они, даже если и согласятся публично с новыми ценностями и задачами, всё равно всячески будут препятствовать реформам. Именно поэтому все реформы, которые сейчас будут происходить, не обойдутся без полной смены чиновничьего аппарата.
А наша задача — быть к этому готовым и чётко понимать, что и почему происходит вокруг нас.
