Цитата мудреца

Голосование

Система Orphus. Если вы заметили ошибку на сайте, нажмите сюда.
Загружается, подождите...
Начало сайта Материалы сайта Литературное творчество Проза
Версия для слабовидящих
Версия для печати

Другая жизнь

Рассказы, написанные в разное время
  Нет сообщений • Страница 1 из 1

Другая жизнь

I


Тогда была осень. Я точно это помню, потому что в тот последний день лежащие кругом листья как-то по-особому отпечатались в моей зрительной памяти.


Я стоял на обочине дороги спиной к ней и лицом к парку или саду. Сквозь редкие деревья, где-то справа виднелось двухэтажное здание. А чуть левее и дальше были ворота. Но они были настолько далеко, что не привлекали моего внимания. Я же смотрел прямо перед собой, на листву, которая плотным ковром покрыла землю. Как не пытаюсь я вспомнить, что я там делал, о чём думал, кого ждал — ничего не получается. Трудно даже вспомнить, как долго я стоял вот так, без движения, рассматривая то жёлтую листву на земле, то тёмные стволы старых акаций.


Хлопок… Очень громкий хлопок сзади.


Он был неожиданным, но испугаться и повернуться я не успел. Произошло что-то более важное, чем этот звук. Что-то случилось со мной. Я сделал вдох, потом попытался выдохнуть, и… Не получается. Какая-то тупая боль внутри, вошедшая через спину между лопатками, мешает мне выдохнуть. А вдох всё продолжается и продолжается, и, кажется, ему не будет конца. Боли нет. Сама она ничего не значит. Она просто мешает дышать.


И тут я понял, что произошло. Кто же это? Кто же мог это сделать? Чтобы вспомнить, перебрать в голове все варианты, не хватает времени. Я уже чувствую, что его осталось катастрофически мало. Надо повернуться. Я уверен, что он не прячется. Если повернусь, я увижу его. Эх, как много бы я отдал за то, чтобы увидеть его!


Но я не могу повернуться! Почему? Я же хочу! Почему тело не слушается? Неужели поздно?


Я слишком долго был ошеломлён новым, хоть и неприятным, но всё же таким завораживающим ощущением.


И вот новое состояние. Медленно, очень медленно начало темнеть всё вокруг. Так раньше гасили свет в кинотеатрах. Дышать уже не нужно. Тот сзади уже не важен. Плавно наступала темнота. Но нельзя сказать, что с этой темнотой наступало небытиё. Там что-то было. Но сначала наступила лёгкость. Это было такое непередаваемое чувство, похожее на счастье и восторг…


II


Вечер. Арка старого дома. Я хожу под это аркой и что-то ищу. Хотя мне особенно ничего и не надо, но что-то я всё же ищу даже без надежды найти. Одна стенка, затем противоположная, затем снова та… Я просто двигаюсь от стены к стене. Это нормально. Это не является необычным.


Я медленно продвигаюсь к выходу, к дороге. Там немного светлее, чем под аркой, но всё равно темно. Точнее серо. Всё очень мрачно. Нет никаких ярких красок… Стоп! Вообще никаких красок нет. Нет даже белого. Только серое и чёрное. Зато серого очень много.


Я приближаюсь к улице. Становится светлее. Чётче видны предметы, но это кажется плохо. Появляется какое-то беспокойство. Там под аркой было спокойнее. А здесь надо быть осторожней, внимательней. Здесь очень много опасности. Но сейчас вроде спокойно. Можно двигаться. Куда? Не знаю. То есть знаю, потому что уже двигаюсь куда-то, и достаточно уверенно.


И вот оно началось. Не то, чтобы этого не было раньше. Но каждый раз это воспринимается как новое. К этому нельзя привыкнуть. По улице, в том же направлении, в котором двигаюсь и я, но гораздо быстрее меня, с большим шумом двигается что-то большое. Я знаю, что оно большое, но не знаю насколько. Я никогда не смотрю вверх: мне это просто не нужно. Но что с этим большим происходит внизу — это просто неописуемо! У него внизу есть два больших круга, таких же серых, как и всё вокруг. Но когда это двигается, его круги начинают светиться. Они светятся ярко-голубым светом, таким, который нельзя увидеть больше нигде. Светящийся круг, а точнее кольцо, намного меньше того серого, на котором оно появляется. Это такое завораживающее зрелище, что от него невозможно оторвать глаз. Всё вокруг сразу перестаёт существовать. Я не выдерживаю и пускаюсь вдогонку за этим грохочущим большим. Хочется кричать, но я молчу. Я вообще горжусь тем, что я не издаю пустых звуков, как это делают многие. Но не смотреть на это, отвести взгляд в сторону я не в силах.


Это большое останавливается, и свечение исчезает. Всё опять становится серым и обычным. Я тоже останавливаюсь и осматриваюсь вокруг. Всё это мне уже знакомо, узнаваемо. Справа дом, серый, как и всё, крыльцо с несколькими ступеньками, каменными и холодными, по обеим сторонам от крыльца ямки с окнами цокольного этажа. Да, точно знакомо. Что-то здесь у меня уже было, что-то не плохое. Тогда можно остаться и подождать, посмотреть, что будет дальше.


А дальше из остановившегося большого вышли ноги. Сначала в туфлях и брюках, а потом без брюк и на каблуках. Над этими вторыми сверху, как обычно, свисала светлая ткань. Они не сразу начали подниматься по ступеням. Несколько раз носки их обуви разворачивались обратно к дороге, где стояло это большое. Но оно меня уже не интересовало. Когда стоит, оно ничем не отличается от всего окружающего.


Эти двое уже поднялись по ступенькам, а я всё стою, там, где они только что были. Я их тоже знаю. Но сегодня они мне не интересны. Я медленно двигаюсь дальше и… Вспоминаю всё!


Да, вот оно, то, чем запомнился мне этот дом. Окно в цокольном этаже. Первое, или не первое, не знаю, какая разница, слева от крыльца. Мимо него нельзя просто так пройти. У него открыта форточка, и я подхожу ближе. Форточка на уровне моей головы, но я ничего не вижу за окном: там темно. Несмотря на это я уже знаю всё, что находится внутри. Если бы знать, как это называется, можно было бы перечислить всё, что там находится.


О это знание! Я знаю, что там находится очень много из того, что мне нужно. Но сейчас там нет того, кто бы мне это дал.


Я сажусь. Я буду ждать.


III


Посвящается Валентине Дупенко

Я шёл по широкой безлюдной улице. Дома, что стояли по обеим её сторонам, были, наверное, нежилые. Либо пустые чёрные колодцы окон, либо высоченные глухие заборы без ворот и калиток. А ещё вдоль дороги, мощёной булыжником, росли огромные тополя, в два-три обхвата.


А вот и тот дом, что мне нужен. Он не выделялся среди других домов, то есть был таким же странным, как и все. Высотой он был, наверное, этажа в три. Точно сказать трудно, потому что на той стене, что выходила на улицу, совсем не было окон. Тёмно-коричневый кирпич, изъеденный сыростью, был скреплён плохим раствором, который превращался в песок от любого гвоздя. Прямо от тротуара на второй этаж вела железная лестница. Наверху она заканчивалась небольшой площадкой перед единственной дверью в этом доме. Я начал подниматься по этой лестнице. Она была хлипкая и не внушала доверия. Ступень за ступенью — я поднимался к той двери. Казалось, лестница двигалась от моих шагов. Было немного не по себе, но я знал, что ничего не случится, что она выдержит меня.


Дверь была приоткрыта. Я знал, что меня ждут, и вошёл без стука. Первое, что меня приняло, был мрак. Хоть на улице и не было солнца, внутри было так темно, что глаза не сразу смогли что-нибудь разглядеть. Немного привыкнув к темноте, я осмотрелся. Это была небольшая коморка. Стол, стул, шкаф для посуды, кровать и сундук — вся мебель, которая там могла поместиться. Окон в этой комнате не было, а дверь только одна, через неё я вошёл.


На кровати сидела старушка и молча смотрела на меня. Когда она поняла, что я её заметил, она заговорила:


— Открой пошире дверь, чтобы было светлее, и садись вот здесь, на стул.


Я сел.


Теперь я её узнал. Это Валентина. Только не там, не в коморке. Там я не знал её имени. Так её зовут сейчас. И я понял, что это именно она.


Она знала, зачем я пришёл. Протянув мне сухую веточку, она сказала: «Делай». Я взял ветку и, держа её двумя руками за концы, начал рассматривать. Обычная палочка. Я крутил её в руках. Но надо было что-то делать. И я начал. Я начал прилагать к ней какое-то усилие. Не руками, а откуда-то изнутри через глаза. Я напрягался всем телом и ещё больше старался напрячь то внутри меня, которое должно произвести действие. Я уже был близок к тому, чтобы всё бросить, как вдруг деревянная ветка превратилась в блестящую металлическую палочку. Вздох облегчения вырвался у меня.


— Ну вот, — сказала старушка, — видишь, как всё просто. Только ты слишком много сил затратил для этого.


Она взяла у меня палочку и положила на стол.


— Это всё можно делать гораздо легче, так, как ты летаешь, легко и непринуждённо.


Она была права. Летать мне действительно легко. Мне это даже нравится. Сначала начинаешь бежать, не быстро, трусцой. Потом чуть быстрее и на цыпочках. А потом замечаешь, что уже не касаешься земли, что просто перебираешь ногами в воздухе, а тело само двигается вперёд. Тогда перестаёшь двигать ногами и выбираешь маршрут. Только, почему-то, в последнее время от меня стали уходить силы. Иной раз начинаешь терять высоту в самый неподходящий момент. И уже приближаясь к земле, подгибаешь ноги, потому что знаешь, как только коснёшься земли, полёт окончен, больше не поднимешься. Но, как ни стараешься это оттянуть, в конце концов, встаёшь на ноги. От досады хочется топнуть. Куда, куда уходят силы? Недавно перелетал через забор: плавно поднялся и плавно опустился. Но скольких сил мне это стоило!


А сегодня старушка меня подбодрила. Значит не надо это забрасывать. Можно тренироваться, и всё будет получаться.


Я вышел на площадку перед её дверью. Какие же всё-таки огромные и сильные деревья!


— Все мы волшебники! — сказал я им громко.


IV


Он ждал её на улице. Наверное, очень долго, потому что нервничал. И вот она появляется из-за угла и, увидев его, бежит навстречу.


А я лечу рядом с ней. Эта встреча очень важна для них. И для меня тоже. Мне надо проследить, чтобы у них всё было хорошо.


Она подбегает и пытается положить руки ему на плечи, но он снимает их. Она что-то говорит. Смысл её слов в том, что она не хочет, чтобы он сердился. Он не поддаётся, слишком долго ждал, нервничал.


Надо вмешаться.


Я взмываю вверх… Ещё раз восхищаюсь этой лёгкостью и свободой! Одно движение мысли, и ты там, где хочешь.


Передо мной вращающийся цилиндр. У него, как лепестки, раскрываются сверху створки. Один ряд, потом другой. Наконец я вижу светящиеся разноцветные кольца в торце цилиндра, как годовые отметины на спиленном дереве. А в центре то, что мне нужно. Я вынимаю это. У меня в руках оказывается длинная, с половину локтя, игла.


Ещё один миг, и я снова возле пары. Я плавно спускаюсь почти к самой земле, облетаю вокруг них и останавливаюсь за его спиной. Иглой я колю ему икры и пятки. После нескольких уколов из тех мест начинают расти стебли, на ходу обрастая листьями. Достигнув уровня головы, они расцветают большими белыми цветами.


Дело сделано. Рядом появляется огромная, с человеческий рост, летучая мышь. Она зависает в воздухе и раскрывает крылья, обнажая чёрную ворсистую грудь. Я, как в игольницу, втыкаю в неё иглу. Мышь закрывает крылья и растворяется в воздухе.


Но это ещё не всё. Она слишком долго уговаривала его. Наверное, ей надоело. Она даже не заметила перемену, произошедшую в нём. Её лицо стало звериным. Появились клыки, и глаза заблестели хищным блеском. Но это не большая проблема. Я провожу рукой по её лицу, и маска исчезает. Они соединяются в объятиях.


Моя помощь им больше не нужна. Я взмываю ввысь и растворяюсь в…


9 мая 2001 года

V


Мне давно говорили, что дух ручья охотится за мной. Я никогда не относился к этому серьёзно, но с каждым таким предупреждением моё беспокойство росло. Я ходил к ручью, мыл в нём руки, даже умывался (нужно было набраться некоторой смелости для этого), но ничего не происходило. Но мне зря говорить не будут. Тем более, что они знали, что говорили, и врать им не было никакого резона.


Иногда я задумывался над этим: что же ему было нужно от меня, чем я ему не понравился? Чем я мог его побеспокоить? Почему именно я его заинтересовал? Я не ходил к этому ручью так, как это делали некоторые. Скорей я, как большинство, просто проходил мимо него. Я думаю, здесь не обошлось без чьей-то помощи. Кто-то навёл дух ручья на меня. Кто это мог быть? Да кто угодно! Недоброжелателей у меня хватает. И ведь какой подлый! Исподтишка, сам не решился, других натравливает! Ну, что ж делать, придётся вступить в борьбу. Получается, это как киллер, которому уже заплатили. Он не отступится, пока не доведёт дело до конца, или пока не умрёт сам.


Я стал очень осторожным. В такой войне меня могла спасти только безупречность. Опыта борьбы с духами у меня совсем не было. Но навыки элементарной защиты я имел. Что ж, будем хотя бы защищаться до последнего. Может за это время что-то изменится. Главное — быть внимательным и не пропустить ничего, что могло бы быть мне полезным в этой борьбе.


После того, как я умывался в этом ручье, я больше туда не ходил. Не важно, что в первый раз ничего не случилось. В следующий раз могло что-то и произойти. Я старался ни на минуту не забывать о том, что меня везде может подстерегать опасность. Моя жизнь в этот период изменилась. Я не могу сказать, что она превратилась в кошмар. Скорей наоборот, эта мобилизация всех сил, эта дисциплина привела мои чувства в спокойствие и порядок. Этому спокойствию я был рад больше всего. Мало того, что только в спокойствии я мог бы надеяться на победу, спокойствие помогало мне не замечать страх, который всё равно присутствовал, но уже не сковывал. А ещё это спокойствие помогло расставить всё в моей жизни по степени важности. Сразу многое ушло на задний план или вообще исчезло из моей жизни, как не важное.


Одним словом, я, как мне казалось, был готов встретить любое сражение…


… Но всё произошло совсем не так, как я себе представлял. Однажды я вышел из дома, и, пройдя уже какое-то расстояние, вспомнил, что не запер дверь. Меня бросило в пот. Это была дыра в моей безупречности. Он обязательно этим воспользуется.


Конечно, замки для духов сами по себе ничего не значат. Но сам процесс запирания замка является своего рода магическим пассом, ритуалом, который ставит защиту на дом. Прочность замков и решёток на окнах тоже имеет значение, но никогда нельзя быть полностью уверенным, что именно защитит жилище от непрошеных гостей. Иногда железная дверь, закрытая на один замок вместо двух, не станет преградой для посещения каким-нибудь духом вашей квартиры, а иногда достаточно закрыть картонкой дыру в подвал разрушенного дома, чтобы туда никто не смог проникнуть.


В той же ситуации я был уверен, что дух ручья обязательно воспользуется моей оплошностью в своих воинственных целях. Я метнулся назад. Я бежал и совсем не думал, зачем я это делаю. Поначалу мне казалось, что я совершил непоправимую ошибку, но по мере приближения к дому, я понимал, что никакой моей ошибки в этом нет. Я бежал всё быстрее, подгоняемый предвкушением… победы.


То, что я забыл запереть дверь, было, может и случайностью, но такой, которая, в конце концов, сыграла мне на руку. Мой противник (как и я со своей стороны) ждал, чтобы я совершил ошибку. И он этого дождался. Соблазн воспользоваться ею был очень велик. Тем более, что он видел, что это не ловушка, придуманная мной, что я действительно совершил оплошность. Но он не мог предположить, что я смогу так быстро об этом вспомнить и повернуть всё в свою пользу. Я его вычислил! Я теперь знал наверняка, где он находится. Было ещё одно приятное для меня обстоятельство: он находился у меня дома, то есть там, где всё подвластно мне.


Я подбежал к двери и остановился. Теперь можно было не торопиться: он уже никуда не денется. Я связал его своим вниманием, своей абсолютной уверенностью в его местоположении. Я на какой-то миг задержался перед дверью. Не смотря на то, что я уже был уверен в том, что поймал его, всё же было немного жутковато: я ведь раньше никогда не видел духов. Наконец решившись, я резко открыл дверь. Всё было, как я и предполагал: он был парализован и обезврежен. На что это было похоже? Прямо передо мной, на расстоянии пары метров висело и покачивалось вверх-вниз, а ещё и слегка поворачивалось вправо-влево, светящееся белое облачко цилиндрической формы. Так покачиваясь, он висел и ожидал моих указаний. Он был не только обезврежен, но и порабощён мной. Он отправится восвояси только после моего разрешения. Да и нет мне смысла держать его здесь: он появится по первому же моему призыву.


А что же всё-таки произошло? Основная и, наверное, единственно возможная борьба с противником — видеть его. До тех пор, пока вы не видите своего противника, он может делать вам любое зло. Но своим знанием, своим видением его, вы делаете его действия невозможными. В мире духов победитель получает в пользование либо силу побеждённого, либо его свободу. Поэтому, перед сражением, всегда надо подумать о том, стоит ли это сражение опасности потерять свою силу или свободу.


26 августа 2001 года
Ответить

  Нет сообщений • Страница 1 из 1

Вернуться в Проза



Кто сейчас на сайте

Зарегистрированные пользователи: Bing [Bot]